"ЗАКОН – ЭТО Я!"

Неоднозначность правовых оценок, допускаемая многими нормативно-правовыми документами, дает право на субъективизм в правоприменительной практике. В частности, таковым является вышеприведенное решение Верховного Суда РФ: господа из акционерного общества «Открытая инновационная компания» усмотрели элемент коррупциогенности в том, что Росприроднадзор, имея возможность поставить 5-й класс опасности отходам предприятия, будет пренебрегать такой возможностью (освободить предприятие от платежей за складирование отходов, либо свести их к минимуму), а потребует подтверждения класса опасности, обязав предприятие платить столько, сколько положено, исходя из реальной степени опасности отхода («создает угрозу прав, свобод и законных интересов административного истца»). И суд встает на сторону «истца», аннулируя необходимость отбора и исследования проб отхода, не видя в этом шаге коррупционной составляющей.   

Примеров такого рода немало и на Камчатке.  

Природоохранная прокуратура, в деле о возмещении ущерба водным биоресурсам, причиненного ЗАО «Тревожное Зарево» (Асачинский ГОК), проигнорировала тот факт, что ещё задолго до подачи иска необходимо было обязать КамчатНИРО провести дополнительные эколого-рыбохозяйственные исследования реки Вичаевской и руч. Семейного, а также параллельно обязать СВТУ ФАР и Управление Росприроднадзора провести полноценное административное расследование многочисленных нарушений природоохранного законодательства на Асачинском ГОКе. Вследствие чего иск за ущерб, причиненный ВБР и условиям их обитания, был предъявлен 12 июля 2017 года прокуратурой к ЗАО «Тревожное зарево» только по одному водотоку – реке Вичаевской, и по значительно меньшим, в сравнении с реальными, гидрографическим параметрам водотока, явно не всем видам ихтиофауны.

Почему Прокуратура решила этим грошовым «полуиском» о возмещении вреда ВБР подменить функции СВТУ, и в то же время отказалась подменять функции УРПН по Камчатскому краю в деле о взыскании недоимок по платежам в бюджеты всех уровней на сотни миллионов – миллиардов рублей? Вновь решили доверить дело «птенцам гнезда Гаращенкова»? И доверили инициативной и ловкой О.В. Снижко, которая до этого ровно 4 года успешно занималась саботажем служебных функций. В итоге подан иск о взыскании 140 млн, но работники УРПН по Камчатскому краю не ходят на судебные заседания даже в П.-Камчатском, не говоря уже о том, чтобы присутствовать во Владивостоке в 5-м Апелляционном Арбитражном суде.

Через 5 месяцев после подачи этого «полуиска», 29 ноября 2017 г., производство по делу в Елизовском районном суде было приостановлено, суд удовлетворил ходатайство ответчика и назначил судебную экологическую экспертизу (https://elizovsky--kam.sudrf.ru/modules.php?name=sud_delo&srv_num=1&name_op=case&case_id=8691740&result=1&delo_id=1540005&new=), поручив её проведение специалистам, заявленным ЗАО «Тревожное Зарево». Пятый месяц продолжается экспертиза. Чем закончится эта «псевдопрофессиональная затея» («делом» назвать её – как-то язык не поворачивается), и с каким разгромным счетом – догадаться несложно.

Старший помощник природоохранного прокурора (а в настоящее время – работник аппарата краевой прокуратуры, «курирующий» Камчатскую межрайонную природоохранную прокуратуру) Бутрик Юлия Владимировна полтора года тому назад (ноябрь 2016 г.) лично опрашивала научных и общественных деятелей, обратившихся в мае 2016 г. по проблемам ГОКов на Камчатке в прокуратуру, а затем и к Президенту РФ. Именно тогда Ю.В. Бутрик получила довольно объемный материал по техногенному воздействию горнопромышленных предприятий края. В них многое было изложено достаточно подробно, были, в том числе, ссылки на вполне конкретные нормативно-правовые документы (статьи и пункты законов, инструкций), на выявленные нарушения природоохранного законодательства. Насколько внимательно и подробно изучался ею представленный материал (полгигабайта отчетов, статей, докладных и аналитических записок и т.д.) – неизвестно. Но поступил ответ: «оснований для принятия мер прокурорского реагирования в настоящее время не имеется» (составлено Ю.В. Бутрик, за подписью прокурора К.И. Кулдышева). В настоящее время по Асачинскому материалу, представленному её вниманию, уже выносятся судебные решения. Так же лихо прореагировала окружная прокуратура, где на такой же объем предоставленного материала, ответ такого же рода поступил спустя часов пять, как материалы были отосланы по электронной почте. Пролистать-то хоть успели?

Наиболее яркий пример – героические усилия обаятельной Снижко Оксаны Викторовны по спасению репутации краевого управления Росприроднадзора. Еще в 2014 году в Минприроды России поступило заявление от гр. Кошелевой О.А, где утверждалось, что отходам цианирования АсачГОКа решением Камчатского Росприроднадзора утвержден 5-й класс (неопасные для природной среды) вследствие служебного подлога, в проекте предприятия они определены 3-м классом (опасные для объектов природной среды), которому обычно и отвечают такие отходы золотоизвлекательных фабрик. Заявление, как обычно, было «спущено» на Камчатку, и здесь на какой-то период «утонуло» в бюрократическом омуте. Но исследованиями 2015 года, а также благодаря провокационным и неумным шагам по блокированию Госмониторинга ВБР и среды их обитания в зоне техногенеза камчатских ГОКов, предпринятым в 2016 году, было привлечено внимание федерального центра к проблеме, и осенью этого же года были отобраны пробы отходов цианирования, включая материал, сброшенный с хвостохранилища на рельеф и в водные объекты. Третий класс был выявлен исследованием в 2-х испытательных центрах факультета почвоведения МГУ, аккредитованных на такого рода исследования. В следующем году отбор и исследование проб было продублировано, с тем же результатом.

В том же 2016 году Управление Росприроднадзора (УРПН) по Камчатскому краю, привлекая местный Центр лабораторных анализов и технических измерений (ЦЛАТИ) также отбирает пробы отходов («пульпы») из хвостохранилища. И получает 4-й класс – по твердой фазе отхода, 3-й – по жидкой. Причем, нарушая методику установления класса опасности, УРПН настаивает на 4-м классе. Якобы жидкая фаза утилизируется (возвращается на золотоизвлекательную фабрику). Но, исходя из здравого смысла, отбор жидкой фракции в целях ее утилизации должен происходить на фабрике, т.к. в хвостохранилище эта жидкая фракция отхода (раствор цианида) смешивается с атмосферными осадками и сточными водами. А сброс «пульпы» на рельеф со стоком в рыбохозяйственные водные объекты зафиксирован неоднократно, в форме пульпы с содержанием жидкой фракции 48–92%, в среднем 70%. При этом Оксана Викторовна убеждает всех в своей принципиальности, в стремлении «идти до конца», и наказать «безобразников» из «Тревожного Зарева», «оглушив» их 140-миллионным иском с последующими отчислениями в бюджет в десятки миллионов рублей ежегодно.

Задорно, эффектно, импозантно, но не следует обольщаться: Оксана Викторовна – «птенец гнезда Гаращенкова». Разумеется, у менеджмента «Тревожного Зарева» к ней есть претензии, поскольку ее главная задача – спасти репутацию краевого Управления Росприроднадзора, установившего 5-й класс опасности отходам АсачГОКа. Возможность вариативности токсичности отхода в «пограничный» 4-й класс ещё допустима с натяжкой и без проблем для репутации... Но чтоб 3-й класс… Эксплуатируемое месторождение (Асачинское) образовано в один цикл рудогенеза, представлено рудами, локализованными в сходных геологических условиях, довольно сходных по минеральному составу. Руда перемалывается, перемешивается. Следовательно, отходы извлечения драгметаллов из такой руды имеют близкие состав и свойства, позволяющие вариативность токсичности лишь в пределах одного и «соседнего» с ним класса. Проще говоря, «шутка» с пятым классом «тянет» на обвинение в служебном подлоге.

В чем интересы «Тревожного Зарева»? С четвертым классом предприятие все же остается «на плаву», обеспечивая приличную рентабельность. Третий класс – на порядок дороже. И штрафные санкции поднимаются до полутора миллиардов рублей. И хвостохранилище АсачГОКа нельзя признать не оказывающим негативного воздействия на объекты природной среды, хотя бы только по причине отсутствия систем лучевого и линейного дренажа. Установленный третий класс опасности отходов цианирования выводит предприятие на грань банкротства, либо обеспечивает банкротство в ближайшие год-два. Управление Росприроднадзора по Камчатскому краю объективно работает на интересы инвесторов «Тревожного Зарева». Юрию Алексеевичу есть кем гордиться.

Свою лепту в защиту интересов «Тревожного Зарева» внесло и краевое министерство экологии и природных ресурсов, выдав этому предприятию разрешение на сброс рудничных сточных вод в ручей Семейный. При этом игнорируя тот факт, что у предприятия нет ни достаточно емких прудов-отстойников, ни технологии доочистки стоков. Объем этих стоков, по мере увеличения проходки подземных горных выработок, будет год от года увеличиваться.

КАМЧАТСКОЕ ЗОЛОТО: СНОВА ГЕНЕРАЦИЯ ИЛЛЮЗИЙ? 

В последние год–два в горнопромышленном комплексе Камчатки произошли существенные перемены. Сменились собственники основных горнопромышленных активов, в частности, проданы предприятия Вексельберговской «Реновы». Ушли с Камчатки братья Зингаревичи (Озерновский ГМК). Почти отработаны россыпи золота в Пенжинском районе. В прошлом году, впервые за много лет, в бюджеты всех уровней от добычи полезных ископаемых на Камчатке получена сумма меньшая, чем за предыдущий год. Реализация горнопромышленных проектов происходит в тяжелых условиях, далеко не всегда адекватно учитываемых проектировщиками, строителями, менеджментом предприятий. Достаточно явно выявлены таковые на Агинском и Асачинском ГОКах, на разработках платиновых россыпей в бассейне Вывенки.

Не оправдались ожидания к пополнению минерально-сырьевой базы, продекларированные «Стратегией развития добычи и переработки минерально-сырьевых ресурсов на период до 2025 года» (далее «Стратегия»). Геологоразведочными работами, проведенными в последние 12–15 лет, не установлены промышленно значимые месторождения медно-порфировые (условно) с золотом, рассматриваемые как основные к промышленному освоению по «оптимистическому» сценарию развития отрасли. Горнопромышленниками не заявлено к освоению ни одного месторождения с доказанными извлекаемыми (промышленно значимыми) запасами золота 100 и более тонн. ОАО «СиГМА» (Озерновский ГМК) «протрубило» о 300 тоннах, но речь шла о «ресурсе», а не о «запасах доказанных извлекаемых». С конца 80-х и до двухтысячных, в публичных заявлениях о потенциале Агинского месторождения, официальные лица от геологической службы Камчатки заявляли о 80 тоннах золота. При этом не уточнялось, что промышленно значимых запасов (категории C₁) около 30 тонн. Извлечено едва ли 20, и Агинский ГОК вынужден переключиться на руды Балхачского рудного узла и Оганчи. Разведка Кумроча не состоялась в сколь-либо серьезном объеме: логистика, транспорт. Отрасль развивается в масштабах лишь «базового» сценария, определенного «Стратегией», что не дает гарантии оставаться ей в будущем второй отраслью в регионе по бюджетной значимости. Оснований покинуть горнопромышленную деятельность на Камчатке у господ олигархов было вполне достаточно.

В горнопромышленную отрасль региона пришли новые «игроки». Как они будут вести свою работу? Насколько добросовестно и жестко будет исполняться ими природоохранное законодательство, прежде всего в отношении воздействия на водные объекты? Откажутся ли, наконец, от складирования и захоронения отходов обогащения в хранилища овражного типа и от наливных хвостохранилищ? На Камчатке в настоящее время реализуются горнопромышленные проекты не менее ущербные в природоохранном отношении, чем Асачинский. Озерновский ГМК – в зоне его воздействия два ценнейших лососевых бассейна: реки Озерная-Восточная (Карагинская) и Ука. Россыпи Сейнав-Гальмоэнанского платиноносного узла (Корякгеолдобыча) – река Вывенка, где уже нанесен самый значительный, никем не компенсированный сверхпроектный ущерб от горнопромышленной деятельности. Вероятней всего, будет реализовываться та же «генеральная линия» на широкомасштабное развертывание отрасли, которой «мешает» современное российское природоохранное законодательство, при всей его ущербности.

Очевидно, важнейшим аргументом будет утверждение об «исторических рекордах» вылова лососей на Камчатке в 250–300 тысяч тонн и более, опирающееся на статсведения о вылове лососей, приводимые статистикой NPAFC (международная комиссия по анадромным рыбам северной части Тихого океана). При этом игнорируется анализ этой же самой статистики, исполненный ведущими камчатскими учеными-лососевиками (Остроумов, Леванидов, Лагунов и др.), установившими, что сведения NPAFC по вылову в российских (камчатских) водах за период до 1944 года сильно искажены в сторону уменьшения от фактического по причине сокрытия уловов японской стороной, на которую приходилось от половины до двух третей вылова. В иные годы объем сокрытых уловов составлял до полутора сотен тысяч тонн, что вносит серьезные коррективы в статистику уловов, не позволяющие и речи вести о современных «рекордах». И чтобы враждебная Советскому Союзу страна, до последнего времени благосклонная к браконьерству в наших водах, таких сокрытий уловов не делала…

«Не выучен урок» газификации Камчатки. В конце 90-х, пребывая в панике от вынужденных веерных отключений, администрация Бирюкова В.А. приняла роковое для Камчатки решение о сооружении газопровода к месторождениям газа в Западнокамчатском прогибе. Ни советник губернатора по науке А.А. Алискеров, ни иные «заинтересованные лица» не пожелали информировать власть и общественность о том, что декларируемые 130 миллиардов кубометров газа в Западнокамчатском прогибе выявлены геологоработами по прогнозным категориям, по «верхней планке». Точность прогноза – этот газ то ли есть, то ли его нет. И газоотдача в 90% отразведанных до промышленных кондиций 16 миллиардов кубов, в реальных геологических условиях газоносных горизонтов, явно завышена. Не проведя геологическое доизучение, «рванули» сооружать газопровод, в котором был так глубоко заинтересован и замешан горнопромышленный истеблишмент. Ко времени пуска газопровода в эксплуатацию, геологоразведочными работами уяснили, что газа 18 млрд. кубов, т.е. «овчинка выделки не стоит». Тем не менее, региональная власть помпезно провозгласила пуск «трубы» в эксплуатацию «политической победой». «Победа» привела к росту себестоимости вырабатываемого тепла и электроэнергии в 7-8 раз, основные затраты взял на себя федеральный бюджет, Камчатка по тарифам за тепло и электроэнергию по-прежнему лидирует в РФ.  

К настоящему времени на Камчатке горнопромышленный истеблишмент достаточно много сделал для дискредитации идеи широкомасштабного развертывания горной промышленности. Отработана значительная, возможно большая, часть наиболее богатых руд, снижается рентабельность предприятий, с накоплением отходов цианирования в хранилищах, увеличением площади нарушенных земель (прежде всего горных выработок) увеличивается потенциал деструкции лососевых экосистем в зоне воздействия горных предприятий. Со временем, с уменьшением экономической, и соответственно бюджетной, эффективности отрасли, усиливаются негативные экологические (для лососевого хозяйства – и экономические) последствия. Помпезный шум о «рекордных уловах» и «несметных богатствах камчатских недр», в сочетании с сокрытием реального положения дел, служат горнопромышленникам и всецело поддерживающей их региональной власти в целях создания иллюзии «компетентности» и «добросовестности», «честного служения» интересам региона и проживающего в нем населения. Генерировать и поддерживать иллюзии «верного курса к зияющим высотам» обязывают всех, привлекая к этому занятию и контрольно-надзорные органы, и прокуратуру, стремясь через них оказать влияние и на суд.

КОМПЕТЕНТНОСТЬ ИЛИ "ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЦЕЛЕСООБРАЗНОСТЬ"? 

Все, кто смеет подвергать публичной критике региональную власть и горнопромышленников за пренебрежение экологическими требованиями в процессе реализации горнопромышленных и иных проектов индустриального развития региона, объявляются «аглицкими шпиёнами», «агентурой Навального на Камчатке». Причина такого шельмовства, до которого опускается горнопромышленный истеблишмент – отсутствие убедительных аргументов, нежелание вступать в полемику. В связи с этим на память приходят споры вокруг идеи развертывания золоторудной промышленности на Камчатке лет 25-30 тому назад. В «перестроечное» время наиболее жесткое противостояние в обществе проходило не по рубежу «красные – белые», а между противниками и сторонниками развития золоторудной промышленности. Вспоминаю, как в спорах на эту тему убежденный коммунист, являясь сторонником развития золотодобычи, воспринимал экологов как проводников идей, чуждых марксизму, апологетов международного империализма. В свою очередь демократ–«перестроечник», являясь таким же жестким сторонником золотодобычи на Камчатке, рассматривал противников золотодобычи как защитников тоталитаризма, «замшелых» сталинистов.  

С той поры, похоже, мало что изменилось. Нынешняя региональная власть, кляня «лихие девяностые» за «верховенство понятий», развал страны, грабеж национальных ресурсов, «не замечает» того факта, что почти все горнопромышленные предприятия принадлежат иностранным собственникам через оффшорные компании, что в них порой (в частности, в «любимом детище» губернатора – ЗАО «Тревожное Зарево») основные инвестиции производит английский капитал. И убежденный патриот и коммунист, работая на оффшорную контору, где контрольный пакет принадлежит иностранным инвесторам, рассматривает как прямых врагов Отечества исключительно «зеленую сволочь».      

Слева вверху – переполненная карта складирования кека № 1 (отходы цианирования), смешанного с талыми и сточными водами. Красные эллипсы – места перетока в карту № 2 и на рельеф, в пойму руч. Иреда (приток р. Вичаевской). Асачинский ГОК, 08. 06. 2017 г.                                    

 Фото МОО «Экологическая безопасность».

К сожалению, и в природоохранной, в т.ч. контрольно-надзорной деятельности на Камчатке, решение многих вопросов, включая кадровые, которые должны находиться исключительно в правовом поле и оцениваться с позиций компетентности и научного знания, подменяется субъективными оценками, к делу не относящимися, в т.ч. с позиций политической «благонадежности» и лояльности к власти. В частности, 1 ноября уволилась из КамчатНИРО Ольга Коваль, в прошлом зав. лаб. лаборатории изучения антропогенного воздействия на ВБР и среду их обитания. Она была одним из наиболее ярых в КамчатНИРО апологетом Камголда, была подвержена «расслабляющему» влиянию господ горнопромышленников. Как оказалось, на ее увольнении настоял руководитель СВТУ А.В. Христенко… за твит в соцсетях в поддержку беглого олигарха Ходорковского. Не за некомпетентность и не за ситуацию, попадающую под определение «служебный конфликт интересов». В то же время, непосредственно в СВТУ, в отделе согласований хозяйственной деятельности, под патронатом Е.А. Леоновой сложилась сплоченная группировка апологетов «бессмертного дела товарища Гаращенко». В частности, её усилиями и протекцией в СВТУ принята на работу эколог ОАО «СиГМА» Зюбанова Н.Н., утверждавшая в 2012 г., что проект Озерновского ГМК (к слову, самый похабный в природоохранном отношении индустриальный проект, реализуемый на Камчатке) безупречен в экологическом отношении, воздействие на водные биоресурсы его реализацией невозможно, и что у предприятия не может быть никаких обязательств перед «рыбниками» по возмещению вреда лососевому потенциалу. В 2016–2017 гг. она вполне оправдала возложенное на нее доверие: «хорошо» организовала в СВТУ ФАР плановую проверку ЗАО «КГД» летом 2016 г., с сентября 2017 г. по март 2018 г., т.е. более чем на полгода, затянула передачу Мильковскому межрайонному отделу СВТУ материалов рыбохозяйственных согласований горнопромышленной деятельности в Центрально-Камчатском рудном районе. В 2015-2016 гг. дамы усердно выстраивали систему ежегодного «обкладывания данью» рыбопромышленного комплекса Камчатки в сфере согласования хоздеятельности на РПУ, которые к настоящему времени «обложены как волки флажками», в то время горнопромышленные компании аналогичной участи от разрешительной и контрольно-надзорной сферы не только избежали, но упрочили свои позиции в СВТУ, получив в ходе плановых и внеплановых проверок ряд дополнительных бонусов, к которым неоднократно апеллировали горнопромышленники в открытых судебных разбирательствах. В их послужном списке, прочном служебном положении и неприкосновенности мало кто сомневается: генеральную линию Камчатского «обкома ВЛКСМ» поддерживают и одобряют.   

По мнению авторитетного исследователя проблемы утраты базы воспроизводства тихоокеанских лососей на американском Северо-Западе Джима Лихатовича («Лосось без рек»), основные причины деградации лососевых экосистем возникли вследствие доминирования политического подхода в вопросах управления лососевым хозяйством. Вырубка прибрежных лесов, аграрная деятельность в долинах рек, строительство мощных плотинных ГЭС, горнопромышленная деятельность существенно ухудшили условия нагула и нереста лососей. Но проблему решить пытались не снижением антропогенного воздействия на лососевые экосистемы, а искусственным рыборазведением. Попытка увеличить воспроизводство лососей сооружением лососевых рыборазводных заводов (ЛРЗ) привела со временем к обратному результату. К настоящему времени, стремясь восстановить воспроизводство лососей на Северо–Западе, американцы затрачивают миллиарды долларов, но эффективность затрат крайне низка.

На Камчатке в настоящее время реализуется весьма сходная модель развития. И также вполне сознательно в бассейнах ценнейших лососевых рек приоритет отдается иным видам хозяйственной деятельности: горной промышленности, энергетике. Специалистам удалось убедить региональную власть отказаться от широкомасштабного искусственного рыборазведения. Но многолетней практикой разрешительной и контрольно-надзорной деятельности последних лет заложен качественно недопустимо низкий уровень требований к охране водных объектов, прежде всего лососевых экосистем. Умный, как известно, учится на чужих ошибках. Дурак – и на собственных учиться не хочет.

В сферах принятия управленческих решений, правового регулирования, разрешительной и контрольно-надзорной деятельности назрела необходимость серьезных изменений, которые должны, в первую очередь, заключаться в следующем:

1. Формирование эффективной экологической политики, отвечающей интересам населения, проживающего в регионе.
2. Совершенствование нормативно-правовой базы природоохранной деятельности. Правовые нормы, подзаконные нормативно-методические документы не должны подменять или игнорировать естественнонаучное знание, а на нем базироваться.
3. Правоприменительная практика должна опираться на нормативно-правовую базу, а не на «политическую целесообразность», «общественную значимость», даже если под этими терминами подразумевается защита интересов обожаемого нашей властью золотопромышленного капитала.

Если не представляется возможным реализовать горнопромышленный либо иной индустриальный проект без сколь-либо существенного ущерба базе воспроизводства ВБР в зоне его воздействия, он не должен осуществляться.  

            Этот тезис в Камчатском крае должен иметь силу закона.

Ю. А. ВАСИЛЕВСКИЙ.