Считается, что наш рыбацкий флот под надежным контролем, что государство знает о местонахождении каждого российского судна и каждой выловленной тонне. Но есть и другое мнение: система контроля за морским промыслом лишь создает видимость работы, провоцируя рыбаков на обман и воровство.

К ИСТОРИИ ВОПРОСА 

До 2000 года в России главным инструментом контроля за деятельностью рыболовного флота были ССД – судовые суточные донесения. Капитан по радиосвязи передавал ССД на берег, сообщая в них итоги промысла, район нахождения судна.

«Все прекрасно понимали, что фактическая ситуация часто отличается от нарисованной в отчетах. Это касалось как информации о вылове и выпуске продукции, так и местоположения судна, – вспоминает Александр Кужим, начальник Камчатской государственной морской инспекции погранслужбы в 1998–2001 годах. – Конечно, существовали формы и методы контроля, которые мы использовали для установления истины. Но это было гораздо сложнее, чем сегодня. Приходилось для выяснения конкретного вопроса командировать людей в море, в другие города Дальнего Востока».

В конце 1990-х руководство страны приняло решение создать систему мониторинга рыболовства, включив в нее спутниковое позиционирование судов. Камчатский центр связи и мониторинга (КЦСМ), созданный на базе Рыбрадиоцентра, стал одним из двух первых предприятий этой системы (второй появился в Мурманске). 

Возглавил центр Виктор Резников. Его заместителем стал Игорь Проценко, старший научный сотрудник ВНИЭРХ, который был направлен на Дальний Восток из Москвы для организации мониторинга.

«Наша система начала работать уже в январе 2000 года, – вспоминает Игорь Проценко. – Дополнив практику подачи ССД спутниковым позиционированием, мы сделали контроль более точным и жестким».

Контроль за местонахождением флота обеспечивают технические средства контроля (ТСК), которые передают с борта судна на спутники его координаты. На первых порах в качестве ТСК разрешили использовать спутниковые станции Глобальной морской системы связи при бедствии (ГМССБ), которые к тому времени уже стояли на судах.

«Это было не ошибкой, а продуманным переходным периодом, – говорит Игорь Проценко. – Не заставляя рыбаков покупать дополнительную технику, мы без особых затрат всему научились на аппаратуре ГМССБ, поняли, куда двигаться дальше».

У станций ГМССБ, если их использовать как ТСК, есть один недостаток – порты для подключения внешних источников передачи данных. Для ГМССБ это оправданно. Допустим, судно терпит бедствие, а GPS, встроенный в станцию, вышел из строя. Тогда экипаж, используя внешний порт станции, передает координаты с другого устройства или вводит их вручную.

Но для ТСК это недопустимо. Ведь если экипаж имеет возможность корректировать информацию, которая идет в эфир, это открывает путь для подлога. 

«До определенного времени никто не думал всерьез подделывать данные в промышленных масштабах, – говорит Игорь Проценко. – Просто любопытствовали, делали попытки, попадались, пробовали еще».

Тогда это не считали проблемой, ведь использование аппаратуры ГМССБ для целей мониторинга рассматривалось как временное.

В 2006 году Резникова изгнали из КЦСМ, а Проценко ушел преподавать в университет. Почему так случилось – разговор отдельный. В центре (да и во всей системе мониторинга) началась многолетняя кадровая и реорганизационная чехарда. Проблема взломов ТСК отошла на десятый план.

СИМУЛЯНТЫ И СИМУЛЯТОРЫ 

Как сказано выше, изначально было разрешено использовать станции ГМССБ как ТСК только на переходный период. Далее предполагалось заменить их аппаратурой, созданной специально для морского мониторинга. Однако оборудование, которое предназначено для ГМССБ или охранного оповещения, до сих пор применяется в качестве ТСК. 

«Когда эти станции завозят в Россию, их сертифицируют как оборудование, отвечающее за безопасность мореплавания. Затем технические центры ставят на них версию программного обеспечения, которая отвечает требованиям отраслевой системы мониторинга. Это все равно, что купить за границей пассажирский автобус, а потом в России на полсалона поставить емкость для топлива, чтобы возить и пассажиров, и бензин, гарантируя, что это не угрожает безопасности людей», – говорит Владимир Головин, гендиректор ООО «Век Камчатка плюс» (предприятие занимается судовым радионавигационным оборудованием).

Во время нашего разговора Владимир Головин включил GPS-плоттер, чтобы показать, как работает симулятор.

Симулятор – это программа, которая может имитировать на большинстве навигационного оборудования процесс движения судна. Если такое устройство через внешний порт подключить к ТСК, то оператор центра мониторинга увидит не реальные координаты, а их симуляцию. Значит, судно сможет бесконтрольно вести промысел в районе, где это запрещено, или швартоваться в море к другому судну для неучтенного перегруза продукции. 

«Аналогичные программы существуют и для персональных компьютеров. За основу берется программа-тренажер, которую используют для обучения судоводителей. Последние 10 лет симуляторы совершенствовались. Теперь они могут имитировать не просто передвижение флота, но и, например, постановку орудий лова, меняя скорость судна, изображая его рысканье. Разрабатывают такие программы целые компании, которые не скрывают род своих занятий», – говорит Владимир Головин.

Пока мы беседуем, наш виртуальный корабль продолжает движение по экрану. Если бы эти данные шли через ТСК в центр мониторинга, там бы решили, что я и мой собеседник находимся уже далеко от берегов Петропавловска.  Когда станция используется одновременно для мониторинга и для ГМССБ, возникает еще проблема. Если экипаж взламывает ТСК и гонит в эфир «дезу», то ГМССБ тоже начинает работать от ложных координат. Это значит, что в случае катастрофы капитан, нажав аварийную кнопку, отправит на берег сигнал с фальшивыми координатами (на переключение системы в нормальный режим просто не останется времени). И тот, кто поспешит на спасение рыбаков, будет искать их не там, где они находятся на самом деле. 

За последние годы было несколько случаев гибели судов, когда от них не поступал сигнал бедствия. Считается, что экипажи не успели попросить о помощи (хотя технически это занимает несколько секунд). А может, дело в том, что в момент крушения на судне работал симулятор, и капитан не стал жать аварийную кнопку, понимая бесполезность этого действия?

КОМУ МЕШАЛ «АРГОС»? 

Технические средства контроля, которые с 2000 года работали на российском рыболовном флоте, завязаны на две спутниковые системы: Инмарсат (оператор – британская компания Inmarsat plc) и «Аргос» (оператор – французская компания CLS).

«Первые маяки «Аргос», которые мы стали применять в начале 2000-х, координаты судов давали с погрешностью. Но когда появилась модель MAR-GE, все проблемы спутникового позиционирования были практически решены. Я всегда ожидал прихода в мониторинг оборудования российского производителя и инициировал переход на российскую спутниковую платформу. Образцом могла бы послужить система «Аргос», – вспоминает Игорь Проценко. 

Маяк MAR-GE использует две системы определения координат, которые дополняют друг друга, – GPS и эффект Доплера. Этот эффект мы проходили в школе: если источник звука и слушатель движутся друг относительно друга, частота звука, воспринимаемого слушателем, меняется. Подделать такой сигнал нереально. Это сделало передатчики системы «Аргос» наиболее достоверными.

История сохранила письмо Центра системы мониторинга рыболовства и связи (ЦСМС) от 20 января 2012 года, в котором эта организация, ставшая головным предприятием мониторинга рыболовства, советовала рыбакам в качестве ТСК именно радиомаяки «Аргос».

Спустя три года все резко изменилось. В декабре 2015-го зам. руководителя Федерального агентства по рыболовству (ФАР) Пётр Савчук своим письмом (которое не являлось официальным приказом или распоряжением) объявил «Аргос» вне закона. Рыбаков обязали в течение года заменить все маяки этой системы (они были установлены почти на тысяче судов) другой аппаратурой.

ФАР и ЦСМС (а это одна структура) называют главной причиной отсутствие разрешения Госкомиссии по радиочастотам (ГКРЧ) о выделении полосы частот для «Аргоса» в целях мониторинга рыболовства. Чиновники намекают на вину французов. Но виноват не французский оператор, а российский пользователь системы – ЦСМС. Именно он должен был давным-давно обратиться в ГКРЧ и получить необходимое разрешение. Почему этого не было сделано вовремя? Есть ли здесь умысел?

Одни считают, что решение по «Аргосу» – это наш ответ французам за «Мистрали». По мнению других, свою роль сыграл рост курса евро (контракт с CLS был валютным). Но если бы все было так, мы бы полностью отказались от услуг этой системы. А ведь она продолжает работать в России: в экологическом мониторинге, в метеорологии. Ее убрали только из рыболовства, где «принципиальность» «Аргоса» была кому-то поперек горла. 

«Прекращение сотрудничества с ФГБУ «ЦСМС», а главное – те обстоятельства, при которых сотрудничество было прекращено, не может не повлиять на отношение CLS к российским партнерам, – говорит представитель этой компании в нашей стране Александр Сальман. – После таких событий трудно продолжать придерживаться принципа взаимодействия с российскими заказчиками на основе полного доверия. Но не следует забывать и о положительных примерах. Десятки российских организаций являются нашими многолетними партнерами, использующими услуги CLS в разных областях. Мы планируем продолжать с ними взаимодействие».

В СПИСКАХ НЕ ЗНАЧИЛСЯ 

1 января 2017 года вступил в силу приказ минсельхоза № 294, утвердивший новый перечень технических средств контроля, которые разрешено использовать на российском рыбном флоте. Предыдущий был утвержден приказом ФАР № 50 в 2008-м.

В новом списке уже нет «Аргоса». В нем 14 станций Инмарсат и одна российская новинка – станция «Гонец». 

Как говорят специалисты, видевшие «Гонец», по качеству деталей и сборки он пока на уровне радиокружка при Доме пионеров. Все его плюсы и минусы еще предстоит оценить на практике. Что касается предложенного оборудования Инмарсат, там есть достойные модели. Например, JUE-95VM.

«Японская фирма JRC спроектировала ее именно как средство контроля за местоположением судна. 10 лет назад JRC бесплатно предоставила нам две станции и предложила взломать. Тому, кто взломает, была обещана постоянная работа в Японии. Мы бились не один день, разобрали аппараты полностью, однако не смогли их обмануть», – вспоминает Владимир Головин.

В 2008 году станция JUE-95VM попала в приказ ФАР № 50. Но использовать ее оказалось невозможно, так как в документе был неверно указан номер версии программного обеспечения.

«Как нам объяснили, якобы кто-то в ФАР случайно ошибся в одной цифре при подготовке приказа, а исправлять было поздно, так как документ уже прошел регистрацию в минюсте. В это верилось с трудом», – говорит Владимир Головин.

JUE-95VM включена и в новый приказ № 294. В этот раз номер ПО указан верно. К слову, у этой станции тоже есть внешний порт, однако он защищен: при попытке подключить к станции симулятор она передает в эфир специальный код.

«Еще когда готовился приказ № 50, JRC прислала в Россию два конфиденциальных письма с кодами. Одно – в адрес нашей компании, другое – в адрес ФАР. Мы письмо сохранили. Сохранило ли свой экземпляр федеральное агентство, не уверен», – говорит мой собеседник.  

Но какой бы надежной ни была модель JUE-95VM, никто не заставляет судовладельцев покупать именно ее. И станции «Аргос» никто покупать не заставлял. Хотите обмануть систему? Легко! Покупайте аппараты попроще и подешевле. Благо ФАР и минсельхоз предлагают богатый выбор.

КАРТ-БЛАНШ ДЛЯ БРАКОНЬЕРА 

Когда изучаешь перечни ТСК, утвержденные в России в 2008 и 2017 годах, возникает подозрение, что их цель – защита интересов не государства, а некоторых рыболовных компаний и некоторых производителей судовой аппаратуры. По-иному не объяснишь тот факт, что наиболее надежную технику под разными предлогами не дают использовать. Зато без проблем допускают к эксплуатации в качестве ТСК оборудование, у которого в саму конструкцию заложена возможность умышленного искажения координат. 

Пытаться сейчас защитить такие станции от взлома – все равно что тушить пожар, когда все уже сгорело. Это я – про готовящийся проект методических рекомендаций по опломбированию ТСК. Его разработчики полагают, что можно закрыть несанкционированный доступ экипажей к ТСК, опечатав приборы максимальным количеством пломб. Но, как мне признались в одной рыболовной фирме, хороший спец всегда найдет, как подключить симулятор к ныне разрешенным ТСК, не повредив ни одной пломбы. А система выстраивается так, что контролеры станут проверять только наличие пломб. Взломана станция или нет, никого по-настоящему волновать не будет. Зато выдача пломб и пломбирование уже превращаются в отдельный бизнес, который принесет кому-то миллионы.

Другим ошибочным решением можно считать попытки приспособить под цели мониторинга автоматизированную идентификационную систему (АИС). 

АИС создана для решения совершенно иных задач – для навигационной безопасности. К этому оборудованию подключается множество внешних устройств, что дает возможность корректировать данные, которые передаются на берег. Использовать его как ТСК весьма рискованно.

Рыбакам будто специально дают карт-бланш на уход от контроля государства. От такого предложения трудно отказаться. Времена сейчас тяжелые, левые доходы лишними не будут. Кроме того, надо компенсировать вынужденные затраты по замене радиомаяков «Аргос» (по некоторым оценкам, эта замена стоила рыбному бизнесу до 280 млн рублей). 

Надо признать, что ФАР и минсельхоз своим новаторством в сфере мониторинга бросили густую тень на рыбную отрасль. Эта тень накрыла даже тех, кто хочет работать честно. Ведь логика у государственного контроля и надзора проста: если у тебя есть возможность обмануть и украсть, ты уже преступник. Но как быть с тем, что эту возможность рыбакам дает само государство, провоцируя их на обман и грабеж?

Кирилл МАРЕНИН.

Вы не можете комментировать