Около трёх месяцев назад мне был звонок из Оссоры:

 -Скажите, что-нибудь делается для спасения наших кречетов? У нас в Оссоре организовалась группа, которая готова участвовать в борьбе с губящими их негодяями.

 - Вот вам московский телефон и имя  человека (я назвал его). Задайте этот вопрос ему. И обязательно передайте мои слова: «Я не хочу иметь дел с людьми, которые не держат своего слова».  Вообще-то прозвучало это ещё более резко, и сейчас мне стыдно за сказанное тогда.

 Знакомство орнитологов Камчатки с Шухратом Розаковым состоялось два года назад. Мы слушали этого человека, и естественно сразу же возникшее у нас неверие в то, о чём он начал говорить, к концу этой первой встречи рассеялось. Почему сразу не верилось в то, о чём говорил Шухрат? Да потому, что мы представления не имели о предлагаемом нам возможном методе вольного разведения редчайших, свободолюбивых птиц – кречетов. Но об этом чуть ниже, сначала я хочу рассказать, чем наш гость буквально покорил нас.

 Первое, о чём он сообщил, это о своей любви к кречету-охотнику, кречету-другу, развеяв, кстати, утвердившееся у нас мнение, что кречеты в арабских странах используются для охоты лишь один сезон, после чего «выбрасываются».

 «Я не бедный человек, рассказывал наш новый знакомый, у меня хорошие рыборазводные хозяйства. Но в последнее время я задумался: чего такого в свои сорок лет я успел сделать, чтобы мной могли гордиться мои дети и будущие внуки?» Здесь  Шухрат, мягко говоря, скромничал. Это уже потом я узнал, что во время ваххабитской смуты он  возглавлял один из отрядов бойцов, противостоящих этой заразе с одной стороны и афганским моджахедам с другой. Это они спасли брошенных родной страной  офицерские семьи и бойцов двух едва не захваченных врагами погранотрядов. Во время татжикско-узбекской военной смуты (было, оказывается и такое) Шухрат на свои средства построил палаточный городок, в котором получили приют и пищу до двухсот вынужденных спасаться от  войны узбекских женщин и детей. Когда я был в Москве у Шухрата в гостях, при мне ему были два звонка, в том числе один от Героя России пограничника: приглашали на встречу с воинами-афганцами. Покойный сейчас отец Шухрата был известным профессором-хирургом, мама, насколько я запомнил, имела отношение к культуре.

 Постоянными же гостями  Шухрата в Дубае, где он сейчас живёт, являются  любители соколиной охоты - шейхи. Для пополнения угодий пернатой дичью, из Чешской республики регулярно привозятся тысячи яиц, из которых инкубируются и выпускаются в природу охотничьи птицы.

 При тех первых наших встречах у Шухрата буквально горели глаза, чувствовалась уверенность в его силах. Он обязательно достигнет поставленной цели по вольному разведению кречетов. Для этого на участке некогда замечательного, строго охраняемого, с началом «перестройки» - отданного на растерзание браконьерской своре, Карагинского острова  и предполагалось построить соколиный питомник.

 Каждую осень с исчезновением в тундрах сусликов, сокращением (иногда катастрофическим) численности белых куропаток кречеты мигрируют в поисках кормных мест. Осенью и зимой при наличии в тундре куропаток соколы остаются в районах обитания дичи и по весне гнездятся поблизости. На этом и строится возможность удерживать птиц от дальней миграции. По предложенной нам методике на острове предполагалось построить питомники для разведения белых куропаток, перепелов и, при необходимости, голубей. Кречетов никто не собирался отлавливать, в задачи же исполнителей программы входило в нужное время в определённых местах предоставить вольным птицам возможность самим поймать птицу - добычу. Тогда с осени им не надо будет куда-то далеко улетать, а мест для гнездования кречетов на Карагинском острове предостаточно. Мало того, предполагалось не только сдерживать птиц от дальних миграций, но и чуть ли не вдвое увеличивать численность молодых соколов в выводках. Эта методика по своей сути явно революционна, наши российские охотоведы до неё додуматься не смогли. А если бы смогли, то никогда не нашли бы для её применения достаточного объёма финансирования.

 Но тут на Шухрата сначала свалились неудачи «личного характера». По осени местный «дружок» решил  показать ему свою рыбалку, наградив южного человека рваными  сапогами. Обширнейшее крупозное воспаление лёгких. Улетел лечиться за границу, а потом, уже в Москве, после лечения зуба в дорогой платной поликлинике на несколько дней занял койку в реанимационной палате.

 Шухрат умеет «заражать» своей идеей. Мы-то в этом смогли убедиться.

В столице образовалась группа её сторонников, притом весьма и весьма известных. Одобрили и до того никому, кроме браконьеров, неинтересное, незнакомое место строительства кречетиного питомника.

Возможно, отчасти после моего выступления в газете в Шухрата поверило руководство Карагинского района. Мы говорили с ответственной за экологическое благополучие района Ларисой Михайловной Потаповой, её супругом Алексеем. И эти люди были искренне рады представившейся перспективе объявления «войны» охамевшим браконьерам. Были звонки из района и от других людей. 

 А вот москвичи своё обещанное появление в районе месяц за месяцем оттягивали, забывали своевременно мне позвонить. Я мог думать всякое. Собственно, этим и были вызваны крайне неуважительные в их адрес слова, с которыми начал я этот свой рассказ.

 Здесь я несколько отвлекусь, обращусь к программе спасения алеутской казарки. На заре нашей деятельности питомник посетил очень уважаемый нами чиновник Минприроды А.М. Амирханов:

 - Как! Вы ещё живы!? И добились таких успехов! Да я же о вашем проекте и его врагах знал, когда вы это только замышляли. Считал, что ваша затея давно умерла.

- О каких вы говорите врагах? Разве мы кому-то сделали плохо?

- Были они. Были и сейчас есть. Враги всегда есть у любого хорошего дела.

  Случилось мне обратиться к Амирхану Магомедовичу ещё раз уже в 2001 году. Узнав, что звоню я, он, проводивший в это время коллегию, тотчас взял трубку. Не более полутора-двух минут ушло на решение очень важного для нас, исполнителей программы, вопроса, от которого две недели отмахивалась целая чиновничья свора. Свой проект мы завершили успехом лишь потому, что после нескольких обращений в столичные «природосохраняющие конторы» я послал это дармоедствующее стадо (говорю не обо всех сотрудниках Минприроды) на все буквы алфавита. И птиц мы спасли без их «благословения»… назло им.

Кстати, в конце уже ушедшего года наши японские коллеги учли более полутысячи  прилетевших (из недавнего фактического небытия) на исторические зимовки наших казарочек. И первую их тысячу в Японии надеются встречать  осенью 2015 года.

 Недавно возвратившись из долгой заграничной поездки, в Москве узнал, что уже вступил в силу Закон усиливающий меру ответственности за браконьерство в отношении околов- кречетов и других редких видов животного мира. Свершилось! Свершилось? Но опять же, ещё находясь в столице, получил сообщение: бедных кречетов на Камчатке как ловили, так и ловят. Будто бы сотни хищных птиц в этом году поступили в арабские страны через границы Армении и Азербайджана. Конечно же, подумал, разговор, скорее всего, идёт о других соколах – балобанах. Да и нам ли соваться на чужие границы, дай бог поставить непроходимые заслоны своим нелюдям.

 В столице же я опять встретился с людьми, якобы (!) ещё не оставившими надежды на воссоздание небывалого в стране питомника по сохранению одного из символов нашей Камчатки, нашей Родины – кречета.

 И вот что я услышал при последней встрече от Шухрата:

 - Я не могу понять эту современную свою страну! Я предполагал, что смогу инвестировать в охрану природы Камчатки суммы, которые в обозримом будущем здесь в эту отрасль вкладываться не будут. Года через два Карагинский остров мог бы превратиться в исключительно привлекательный туристический объект, который пожелали бы увидеть сотни, нет – тысячи, гостей Камчатки. Это дало бы колоссальную выгоду для экономики Карагинского района и всей Камчатки. И вот сейчас  здесь всё упирается в глухую стену. Шейхи говорят мне: богатые люди России ещё не поняли, что деньги не надо прятать в банках чужих стран, их надо вкладывать в развитие, спасение собственной родины.

 А в Москве против этой удивительнейшей программы работают мощные подводные течения. Столичных мздоимцев чёрный соколиный бизнес продолжает питать немалыми доходами. И меня постоянно преследует вопрос: когда же вы, сволочи, нажрётесь этими преступными долларами!?

 При той встрече с людьми, бьющимися за создание соколиного питомника, мне стало стыдно за сказанные сгоряча в их адрес нехорошие слова. Я прошу извинения и у Л.М. Потаповой, Алексея и их товарищей, поверивших в нас, но так и не дождавшихся пока начала этого нужного всем честным людям Камчатки природоохранного проекта.

 P.S.

 Кречетов на Камчатке продолжают губить. Недавно опять задержаны две партии - более двадцати этих птиц.

           Николай Герасимов,              

 Заслуженный эколог России,

 с.н.с. КФ ТИГ ДВО РАН

На фото Николай Герасимов

Вы не можете комментировать