Золотодобытчики сбрасывают отходы в камчатские реки, уничтожая ценные виды рыбы. В «исходное состояние» эти реки уже не вернутся.
«Насколько я поняла, вы пишете о проблемах, связанных с водой. Может быть, вас заинтересует наша ситуация, она тоже касается воды и, откровенно говоря, близка к критической…» Это выдержка из письма, которое некоторое время назад я получила по электронной почте. Отправитель — Наталья Жмур, советник по экологии Камчатского научно-исследовательского института рыбного хозяйства и океанографии (ФГУП Камчат-НИРО). Почему обратилась к нам? Да потому что «на месте», по ее собственным словам, правды добиться невозможно, достоверная информация до людей просто не доходит.
Поводом для письма стала недавняя проверка, итог которой в двух словах выглядит так: сличительные анализы проб воды, отобранных в районе Агинского ГОКа, показали, что в Управление Росприроднадзора по Камчатскому краю информация о состоянии водных объектов поступает искаженная и недостоверная. Вот так чистая вода и свела нас с далекой Камчаткой.
Законы жанра требуют предоставить слово всем участникам этой истории. Я так и сделала, обратившись к экологам, золотодобытчикам и краевой администрации. Но для начала решила пообщаться с человеком сторонним, не вовлеченным в конфликт, просто для понимания общего настроения.
Разговор со своей знакомой, живущей в Петропавловске-Камчатском, пытаюсь начать с позитива: «Пишу о Камчатке, хотелось бы поговорить о прелестях края — рыбные реки, гейзеры, золото практически под ногами, природа — благодатное место». Меня прерывают весьма категорично: «Богом забытое место! Мясо в магазинах австралийское, 400 рублей за кг, есть можно только от отчаяния. Местное мясо, ту же оленину, не купишь. Рыбу везут мороженую. Помидоры — полтысячи за кило. Зарплата — слезы».
Разговор «о прелестях» не складывается. А про глобальные планы местных властей моя собеседница и вовсе ничего не слышала. Между тем здесь к 2025 году собираются открыть 10 горно-обогатительных комбинатов и 5 рудников. Губернатор Камчатки В. Илюхин в горнорудной промышленности видит один из векторов развития края. Золота добывать собираются до 18 тонн в год против нынешних 2–3. И это должно внушать оптимизм. Только на память о добытом останутся хранилища отходов — техногенные мины. И серьезные потери — в рыбопромысловой базе. Семь лет деятельности первого ГОКа в бассейне реки Ичи (Быстринский р-н Камчатки) доказали, что опасения экологов подтверждаются. А ведь Дальний Восток — единственное место в мире, где сохранились стада диких лососей. Их нерестовый фонд и месторождения твердых полезных ископаемых территориально совпадают. В итоге конфликт: лосось или золото.
Бассейн реки Ичи — место, где традиционно проживают малые коренные народы Камчатки, в районе больше десятка стойбищ. Держали ли они в руках золото, добываемое здесь? Не факт. А вот рыбу, плывущую по реке кверху брюхом, видели — вскоре после пуска Агинского ГОКа. В отдаленных поселках рыбный промысел — единственное, чем живут люди. Один из местных жителей, Юрий Василевский, геолог по профессии и человек в городе известный, свои приоритеты расставляет предельно четко: «Край у нас рыбацкий, что такое золоторудка, никто толком не знает. Правда, горнопромышленники от щедрот своих кидают подачки местным (недавно, например, раздавали новые седла бригадирам-оленеводам Быстринского района с обязательной съемкой для СМИ. — О.П.). Соглашение о сотрудничестве с Ассоциацией коренных малочисленных народов подписали, денег им на ансамбль выделят. Покупают народ, а народ покупается. Просто не ушибло еще никого».
На самом деле — ушибло. Заметили не все. Втянутыми в золотодобычу оказались сразу несколько сообщающихся рек полуострова. Накопитель отходов АГОКа размещен в русле ручья Ветвистого, впадающего в р. Агу, она — в Копылье, а та ниже по течению соединяется с Ичей, крупнейшей нерестовой рекой на западе Камчатки. Вскоре после пуска на АГОКе произошла первая авария — пострадал изолирующий экран накопителя отходов. Сами отходы ушли в свободное плавание. В том же году случилась утечка раствора гипохлорита кальция. Активного хлора в Аге оказалось в 38 тыс. раз больше нормы. В результате замор промысловых рыб и ущерб на несколько миллионов рублей (все это есть в отчете КамчатНИРО). На комбинате факт утечки пытались скрыть.
«Я собственными глазами, прямо на месте аварии видел огромное количество мертвых мальков и даже крупную рыбу с признаками химического отравления, — рассказал «Новой» Сергей Магдалинов. Он тогда возглавлял отдел Россельхознадзора по Быстринскому и Мильковскому районам. — Приехали ФСБ, милиция, прокуратура, еле пробились на территорию комбината. Я лично увез биоматериал и пробы воды на анализ. Дело передали в прокуратуру, а там стали конкретно затягивать. Так на мертвой точке все и осталось». Ну, если не считать того, что Ростехнадзор оштрафовал предприятие аж на 90 тыс. рублей. Силы КамчатНИРО и «Камголда» оказались неравны. Все ведь знают, кто в городе хозяин.
В России работа ГОКов, в том числе Агинского, включена в перечень 17 наиболее опасных видов промышленной деятельности. Чтобы понять степень опасности, достаточно почитать отчет КамчатНИРО, например, о состоянии Аги. Еще несколько лет назад она была объектом рыбохозяйственного значения высшей категории. Сегодня — нет. «Ценные виды лососей, их кормовая база просто уничтожены, отрицательное воздействие комбината прослеживается в реках Копыле и Иче, на 60 км ниже по течению от сброса сточных вод, — рассказывает Наталья Жмур. — Самое страшное, что в исходное состояние эти реки вернуться уже не смогут никогда». Нереститься лосось идет туда, где родился. В Агу путь ему закрыт.
А вот в ЗАО «Камголд» поводов для волнения не видят. На просьбу редакции прокомментировать ситуацию присылают подробный ответ с результатами проверок, цифрами, таблицами. Чем дальше читаешь, тем больше напоминает священную мантру «все хорошо, все под контролем». Например: «Проведены исследования природных вод по 28 показателям, превышений взвешенных веществ в районе производственных объектов Агинского ГОКа не выявлено. IV класс опасности отходов обогащения определен аналитически по результатам биотестирования». Непонятно, правда, как малоопасные отходы могли привести реки в такое состояние. Ведь за шесть лет разработки Агинского месторождения погибло около 84 тонн лосося — и это только то, что смогли учесть в КамчатНИРО.
Россия в свое время подписала Базельскую конвенцию ООН, в соответствии с которой отходы АГОКа, содержащие ртуть, мышьяк, цинк, медь, кадмий, свинец, ванадий, попадают под определение «токсичные». Это автоматически увеличивает затраты на их размещение. А руководитель Росприроднадзора края публично предлагает нормативы смягчить, так как нынешние очень строги и комбинат в них не укладывается.
Наталья Жмур бьется за камчатские реки уже третий год. А ей говорят, что дело это обреченное. На «Камголде» же последовательно придерживаются своей линии: «Практически все предположения о якобы творимых «экологических преступлениях» основываются на слухах и домыслах, — заверили нас в пресс-службе комбината. — Всего по итогам 2011–2012 гг. Управлением Росприроднадзора по Камчатскому краю в отношении ЗАО «Камголд» было проведено 8 проверок. Выявленные замечания не связаны с нарушениями существенных условий природопользования, создающих угрозу здоровью населения или окружающей природной среде». Но вот досада: специалисты КамчатНИРО только за последние полтора года обнаружили в Аге 54 металла. Нормы по меди, к примеру, превышены в 114 раз, по цинку — в 19, алюминию — в 37. На «домыслы» официальные цифры как-то не тянут.
Наконец, в интервью одной из местных газет президент Горнопромышленной ассоциации Камчатки А. Орлов заявил, что плата за негативное воздействие Агинского ГОКа за три года составила около 140 млн рублей. Значит, негативное воздействие все-таки было? Где же тогда истина? Видимо, ее формируют правильные кадры — в этом уверен Олег Лапшин, директор КамчатНИРО: «Экологической политикой и связями с общественностью на «Камголде» занимается Ю. Гаращенко, экс-министр природных ресурсов края. Это он выдвинул тезис об экологической «безупречности» золоторудного ГОКа. Бывший министр все природоохранные органы может держать на «телефонном праве». А они искажают информацию, не опасаясь ответственности. Все это делается при активной поддержке краевого правительства».
И как раз краевым правительством АГОК признан эталоном отрасли. В то время как бедственное положение Аги видно невооруженным глазом. «Рыба воспроизводится сама, ее только ловить и обрабатывать нужно, — резюмирует Олег Лапшин. — Камчатка при хорошем хозяине полстраны веками может кормить рыбой. Это краевая власть понимает, но золото для нее важнее». Сегодня рыбная промышленность составляет 75% экспорта края и до 19% валового регионального продукта. Горнопромышленное производство — 4–5% ВРП. В правительстве края на официальное письмо редакции с просьбой разъяснить свою позицию не ответили.
Ольга Путилова, "Новая газета"
Комментарии
Никто из населения Камчатки не сомневается во вреде, причиняемом всякими горнорудными, нефтегазодобыва ющими кампаниями. Поэтому агитировать за «советский союз» не надо ибо уже писалось об этом и не раз. Правда это.
Теперь о мухах, налетевших на отходы.
Не знаю каким ветром, но занесло из белокаменной на руководство КамчатНИРО господина Лапшина. Наверное из местных ученых достойных не нашли.
«Местные» вроде ко всему привыкли, но ТАКОГО не ожидали. Включив юродивого у которого отняли копеечку, новый директор всех хватал за фалды и рассказывал о том, как мало ему платят. Для этого наверное устроил свою супругу на должность советника о которой раньше даже и не слыхивали. Коллективу в доверительной форме сообщил что если бы не добрые люди в бухгалтерии, то и не видать бы ему и родне северных надбавок. Не знаю для чего, может с целью прикрыть свою некомпетентност ь наплодил кучу замов. Ну да бог ему судья и счетная палата. Про мух. Чуть раньше, до его правления также были особо одареные ставленники из Москвы, которые сидя одной жопой на кресле во ВНИРО умудрялись руководить лабораторией в КамчатНИРО продвигая договорные темы экологической направленности. Вы нам деньги, а мы вам оценку вашей экологической стерильности. Вот и нынешнее руководство кинулось было пробовать промышленников нагибать - да не вышло. И начался тогда «плачь Ярославны» о невозможности решить проблему на местном уровне. Да и как решить то, когда родной коллектив не видел ни директора ни его советника уж почитай с января вроде как. Московские господа думают что они супер продвинутые и прикрывши зад командировками вообще здесь не появляются. Помнится в году эдак 2007-2008 счетная палата таких ухарей уже вздрюкивала. И за отсутствие на работе и за полеты бизнесклассом. Даст бог и этим хватит внимания.
Большое видится на расстоянии, так вроде было сказано кем-то из умных. В нашем случае не канает. О каких прогнозах речь? О какой рыбохозяйственн ой науке? Мы лучше съездим на симпозиум по канализациям! Пусть меня обвинят в ностальгии по СССР, но в то время, за такой прогноз, директора института поимели бы от души. Я уже писал комментарий к статье о причинах провала прогноза, а это лишь дополнение.
А Наталья бьется за камчатские реки! На диване в Москве что ли? Посчитайте сколько она за три года вообще на Камчатке пробыла.
А сколько сетей в устье поставлено? А кто дал на это "добро" и получил с этого откат? Вам фамилию назвать или ФИО губернатора вы и так знаете?
1. Проблема в том, что характеристику конкретного хватательного рефлекса очень трудно дать по многим причинам. Тут даже наш самый в мире гуманный суд и то часто затрудняется. А конкретные люди для его измерения пользуются своей мерой, и она (эта конкретная мера) у всех разная, поэтому трудно здесь всё привести к одному знаменателю, чем многие хватальщики и пользуются. Вот, например, премии в полмиллиона, выписанные в одном известном нашем учреждении - это показатель сильного или слабого хватательного рефлекса? Многие наши люди сочли, что сильного. А кто-то счёл это пустяком. Кто - понятно.
2. Что же касается рыбы, то я привела факты. И так радующая Вас идиллическая картинка Александра Львовича со спиннингом оставляет меня совершенно равнодушной. Мне бы хотелось. чтобы уважаемый Александр Львович не со спиннингом сидел, а всё-таки разобрался, и людям сказал, получат ли они в этом году бесплатную рыбу или нет. И, если, кто получил, то тоже нелишне сказать. Гласность - великая вещь.
Не могу сказать ещё об одном.
Губернатор губернатором, но есть масса конкретных людей на местах, от которых мы тоже вправе ждать полезной, созидательной деятельности. И которые вполне могут что-то сделать.
Очень часто, когда я иду на работу, я вижу много машин у здания нашей администрации, и я прохожу на цыпочках, не желая мешать важным людям совместно решать важные вопросы, от решения которых наша жизнь делается лучше и веселее.
И каков же результат? Один пример, но можно и другие привести.
Буквально три дня назад мне рассказали, что в некоторых местах, где совсем недавно сделали асфальт, его вскрыли, чтобы отремонтировать трубы, и потом опять заасфальтировал и. Ещё хорошо, что снова асфальт положили, а то могли и так всё бросить. Люди в шоке. Такой гигантизм мысли и деятельности им непонятен. Каковы же причины такого? Как же они координируют свою работу и для чего собираются? И потом говорят, что денег нет или их мало, и при этом так их бездарно расходуют.
Здесь тоже губернатор нужен?
"По сообщению УСПН, в период с 26 июня по 28 июля 397 жителей Мильковского района были обеспечены рыбой лососёвых пород. Красная рыба была предоставлена родовой общиной "Камаку" (Сергей Шлапак) - всего 500 кг. и обществом ООО "Норд" (Игорь Сафонов)- 4868 кг. В Милькове рыбу получили всего 160 человек. Среди них 60 инвалидов, 87 пенсионеров, одна малообеспеченна я семья, два участника ВОВ, 10 вдов участников трудового фронта. в Шаромах обеспечено 11 инвалидов, 111 пенсионеров и две малообеспеченны е семьи. В Атласово - 66 пенсионеров, и 12 инвалидов. В Пущино - 22 инвалида и 13 семей."
Итак, в Ммильково - 160, в Шаромах - 124, в Атласово - 78, в Пущино - 35 человек. Очень даже можно порадоваться за шаромчан, в которых практически каждый шестой житель получили рыбу (там примерно живёт 650 человек), но есть вопрос, почему так? В Милькове живёт примерно в 12 раз больше (примерно 8500), а рыбы они получили меньше? Кроме того, непонятно, какая это рыбы: платная или бесплатная?
Есть ещё один вопрос. УСПН просили дать объявление в газету, что для получения рыбы (и бесплатной и по лицензии), человеку соответствующих категорий нужно подать заявление или просто позвонить по телефону (не все об этом знают). Так такой информации до сих пор в газете нет. Неужели это так трудно сделать?
По-моему, связь между статьёй и описанными мною явлениями очевидна. Но если Вы полагаете, что я увлеклась, извините.
Хотя сама понимаю, что вопрос звучит глупо.. Интересно, есть ли возможность остановить убийство наших рек? Мы обязаны беречь рыбу, это возобновляемый ресурс, который кормит всю Камчатку,а золото выгребут, оставив на месте разработок кладбище, и на этом точка.
RSS лента комментариев этой записи